ПОЭТ

Сидит и прилежно внимает
причудливым чьим-то стихам.
«Конечно, — бормочет, — что там
еще говорить!» И снимает
ладонь со стола. «Ничего
не понял. А впрочем, похвально...»
Потом бормоточек его
стихает во мраке подвальном.
Там сыро внизу и темно.
И мучает кашель жестокий.
И, как световое пятно,
мерцают неясные строки.
Видения подчинены
какому-то странному ритму,
как будто подвальные сны
закапал расплавленный битум...

...Ворочался все до зари,
все кашлял и сам себе снился
большим насекомым внутри
застывшего темного смысла.