Артур О Шонесси Жена Гефеста

Артур О’Шонесси Эпос о женщинах II.Жена Гефеста
(Вольный перевод с английского).

На вид красивым не был он нимало,
ей данный небесами муженёк,
отнюдь не Феб, обличье не сверкало.
Он был довольно неказистый бог.

Был груб на вид, с бровями в чёрной саже,
в подпалинах от кузничных огней;
похож на дуб, а руки- ноги даже
как сделаны из сучьев и корней.

Как на коре, на коже были пятна.
Красой его с рожденья обнесли.
Зато могуч он был невероятно
и победил металлы всей Земли.

Притом он мог любить и был привязчив.
Был благодарен выпавшей судьбе.
Свой выбор счёл удачей настоящей.
Красавицу взял по сердцу себе.

Когда же он узнал о ней, что лжива,
то даже не выкрикивал угроз,
настолько женщина была красива.
Он был пленён волной её волос.

Поэтому, в труде своём сгорая,
с утра до ночи заглушал он зуд.
Куда уйдёшь ? Хоть мир велик – без края,
а никакие дали не спасут.

Но лишь прозрел он, ярость закипела.
Большое горе затаилось в нём.
Бесплодный пот покрыл все члены тела,
Пустоты глаз заполнились огнём.

Он подчинился злобному позыву,
пошёл убить – но взялся вновь за труд.
Настолько женщина была красива,
что не свершил он свой жестокий суд.

Такого жребия ничто не искупало.
Он ждал небесного совета до поры.
Он громко сетовал, страдая и устало,
но зря прождал у каменной горы.

Железнм грохотаньем повсеместно
взгремел устроенный Гефестом тарарам,
и стала, наконец, беда изестна
не знающим страдания богам.

Он был обижен, и бранчлив и жарок,
клеймил в богах коварство их и спесь
за лживую супругу – их подарок,
в которой нрав как дьявольская смесь.

И, поразмыслив, он задумал мщенье,
чтоб поплатились и она и тать –
тот бог, что был повинен в прегрешенье.
Не человека же ему подозревать ?

Среди ночной невероятной теми
он двух любовников застал впасплох,
беспечных и счастливых, как в Эдеме.
Он их связал. Вот был переполох !

Задумав уличить свою подружку,
чтоб неповадно стало ей и впредь,
из гибких прутьев сделал он ловушку,
искусно сплёл из прочных петель сеть.

Спала та ночь под грудой серых кружев,
потом туман и тень пошли на нет.
Неспешный день явился, обнаружив
любовь и грех – и вывел их на свет.

Для грешников уж время наступило
покинуть сладкий потайной приют,
но крепче, чем любовь, держала сила
не жданных ими хитроумных пут.

Они озлились, вдруг попав в неволю,
и извивались посреди силков,
а те держали, доводя до боли.
И тут сбежалось сонмище богов.

Они узнали татя без сомненья.
Не кто иной – сам Арес, бог войны,
Но побеждённый, в жалком положенье.
Боец, которому не многие равны.

И вот он без оружия, в позоре,
без власти, без щитков вокруг рамен,
любовью наигравшийся на горе,
и ловким хитроумием взят в плен.

Был дружен звонкий смех из божьих глоток.
Под солнцем быстро поредела мгла.
Теперь все видели, какая из красотак
собрата на погибель завлекла.

А Феб и сам имел свои секреты,
любил немало, не боясь стыда,
он только радовался новому сюжету,
охотно признаваясь, что всегда

в пирах, среди счастливого застолья
не прятал губ и не был всех скромней,
раз всем богам даровано приволье
любить и пить в бессмертии их дней.

А где ж Гефест ? Вокруг его собратья.
Он оскорблён. Обида нелегка.
А тем забавны все его проклятья.
Богам смешно. Все смотрят свысока.

Не видана была такая пьеса.
На радость всем, забавя праздный взор,
попались и плутовка и повеса,
свою любовь представив на позор.

Кого ешё ловили так с поличным ?
Уста к устам , лица – не отверни.
Как любящим и мило и привычно,
притом и крепко связаны они.

НО ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ, ПОПАВ В ЛОВУШКУ ?
Они кричат, и рвутся вон, и злы,
да связаны от пяток по макушку,
и крепко держат петли и узлы.

Её признали самою прекрасной
со скидкой на бесстыдство и испуг.
Таков был суд богов единогласный,
и это слышал собственный супруг.

Он был её супругом перед небом.
Как ни грешна, а мстить не стало сил.
Любил её и, устыжённый Фебом,
он развязал подругу и простил.


Arthur O’Shaughnessy An Epic of Women. II. The Wife of Hephaestus.

1: HE was not fair to look on as a god—
2: Her husband whom God gave her; for his face,
3: Not as the golden face of Phоеbus glowed;
4: Nor in his body was there light or grace:
5: But he was rugged-seeming; all his brows
6: Were changed and smeared with the great human toil;
7: His limbs all gnarled and knotted as the boughs
8: And limbs of mighty oaks are: many a soil
9: Was on his skin, coarse-coloured as a bark;
10: Yea, he was shorn of beauty from the birth;
11: But strong, and of a mighty soul to work
12: With Fate and all the iron of the earth.
13: Thereto he had a heart even to love
14: That woman whom God gave him; and his part
15: Of fate had been quite blest—ay, sweet enough,
16: Having her beautiful and whole of heart.
17: But when he knew she was quite false and vain,
18: He slew her not because she was so fair;
19: Yea, spite of all the rest, had rather slain
20: Himself, than lost the looking on her hair.
21: For then the labouring days had seemed to last
22: Longer than ever: all had been too sore,
23: Not to be borne as erst,—the world so vast—
24: Vaster than ever it had seemed before!
25: But, when he knew it, heavily the ire—
26: Darkly the sorrow of it wrought on him;
27: The hollows of his eyes were filled with fire;
28: The fruitless sweat was dried upon each limb:
29: Raging he went, and full of lust to kill:
30: O he was fillеd with a great despair;
31: But added labour unto labour still,
32: And slew her not because she was so fair.
33: In all of life was nothing that atoned
34: For that hard fate: in hearing of all heaven,
35: About the iron mountain world he groaned;
36: But no return of pitying was given.
37: The iron echoes in a mighty blast
38: Flung up his voice toward the sweet abodes
39: In the blue heaven: his pain was known at last
40: In every palace of the painless gods.
41: He had no part but wholly to upbraid
42: Them,—meters of his evil measured fate,
43: Who first made fair, then spoiled the thing they made,
44: And mingled all their gifts with love and hate.
45: Yet he was moved at length some way to win
46: Vengeance, and all at once, on her and Him—
47: That god with whom she rather chose to sin
48: Than with a man to love: when earth was dim—
49: Full of unearthly shadows in the night,
50: He came upon those lovers unaware;
51: And fairly caught them locked in their delight:
52: Limb over limb he bound them in a snare.
53: For first with all his craft he did invent
54: A curious toil of meshes, strongly set
55: With supple fibrous thread and branches bent:
56: Full tightly they were bounden in that net.
57: Yet, not until with many a growing gray
58: And change that wrought among the shifting shade,
59: Day—softly changing all things—warned away
60: Their loves and sins, knew they the fate they had.
61: And when they were but striving to undo
62: Delicious bonds of love that needs no chain,
63: Then were they held:—though love had let them go
64: A stronger bond than love's bade them remain.
65: And, spite of many a throe of sudden strength,
66: And all their tortuous striving to be free;
67: Yea, they were held:—till the sun came at length,
68: And all the gods came out of heaven to see.
69: For there they saw and knew Him from afar,
70: Vanquished and in no honourable plight,
71: No less a god than Ares god of war,
72: Ares the red and royal in all fight;
73: But now quite shorn indeed of arms and fame,
74: Spoiled of his helm and harness of each limb;
75: Yea, quite inglorious and brought to shame
76: For a mere love, with such rude stratagem!
77: The golden peals of god-like laughter brake
78: And rang down beautiful beneath the sun;
79: For well they saw, indeed, for whose fair sake
80: Their brother was so failen and undone.
81: Phоеbus himself, with many a secret pride
82: Of love—unshamed in any of his loves—
83: Leant on his golden bow, and laughed aside,
84: And made some fair light saying that still moves
85: From lips to lips at all the mirthful feasts
86: Of them above who have eternal rights
87: To joys and loves, and wine that never wastes,
88: And life never to end their days or nights.
89: And well they knew Hephаеstus where, hard by,
90: He stood, inglorious, daring all their eyes:
91: The gods all beautiful—they laughed on high
92: At him, his woes and all his blasphemies,
93: But surely never was there such a play
94: For mirth of idle gods !—Nor such a shame
95: Ever become of love, as on that day
96: In sight of all the gods their love became!
97: Who were betrayed so,—in whatever sin
98: Lips could with lips, face could with face commit,
99: Yea lips or limbs of lovers could begin,—
100: That they were bound and kept quite close in it:
101: For vainly in the meshes of that snare
102: They strove, with shuddering limbs and starting cries,
103: Entangled more with many a mesh of hair
104: Caught in the manifold intricacies!
105: So She was found indeed most beautiful,
106: Yet full of shame and false in all she was;
107: So before gods who make and gods who rule,
108: And him her husband, she was found, alas!
109: Yet, after all, Hephаеstus—he, her lord—
110: For all that sin, her death he would not have;
111: But, for his love's sake and great Phоеbus' word,
112: Loosed her, and made her free, and all forgave.

From “An Epic of Women”, 1871.